Календари

Макогон Полина Александровна - гвардии лейтенант, командир эскадрильи 46-го гвардейского легкобомбардировочного ночного авиационного полка.

Родилась в 1919 году в с. Балки, ныне Запорожской области Украины. Член ВКП(б)/КПСС с 1939 года. В Красной Армии с 1941 года по мобилизации ГВФ. Закончила Энгельсскую военную школу. В действующей армии  с мая 1942 года.

Командир 3-й эскадрильи 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка 325-й ночной бомбардировочной авиационной дивизии 4-й воздушной армии, гвардии лейтенант. Макогон участвовала в битве за Кавказ, освобождении Кубани, наносила бомбовые удары по военным объектам врага. Погибла в ночь с 31 марта на 1 апреля 1943 года во время выполнения боевого задания. Похоронена в станице Пашковской (ныне микрорайон Пашковский города Краснодара). Награждена орденом Красного Знамени.

 

Вспоминает командир эскадрильи Ирина Дрягина:

«1942 год. Ассиновская. Женя Жигуленко (в полку ее называли «Жигули»), своенравная и порывистая, очень подружилась с вдумчивой, спокойной Полиной Макагон. Полина с иронической улыбкой наблюдала, как Женя за минуту до полета срывала на аэродроме цветы, бережно складывала их в кабину, как она тут же ловко жонглировала веткой в руках. Всегда подтянутая, строгая, Полина выглядела старше своих лет. Только веселые искорки в серых умных глазах выдавали ее молодость — ей шел двадцать первый год. В полк она пришла уже членом партии и сразу показала себя требовательной, принципиальной коммунисткой. Но при всей внешней несхожести их характеров они были одинаковы в главном, основном — в своих взглядах на жизнь. И они, как сестры, во всем помогали друг другу. Женя была штурманом, но ей этого казалось мало. Она хотела водить самолет. С кем бы она ни летала, она просила летчицу уступить ей ручку  управления, хотя бы на обратном пути к аэродрому. И Полина помогла ей овладеть искусством боевого полета.

  В декабре 1942 года в полку создали еще одну, третью по счету, эскадрилью. Ее командиром назначили Полину Макагон, штурманом — Лиду Свистунову. И хотя все делали вид, что образование новой эскадрильи ничего особенного не представляет, каждая видела в этом свидетельство усиленной подготовки к наступлению, долгожданному наступлению, в котором женский авиационный полк, наверное, сыграет свою роль.

Из книги А.С. Магид: «...Когда погода чуть улучшилась, самолеты пошли на боевую работу. На этот раз отличились экипажи Ольги Санфировой, Веры Тихомировой, Нины Худяковой, Надежды Поповой. Они нанесли серьезный урон отступающему врагу.

Экипаж Чечневой -Клюевой разгромил фашистскую автоколонну, двигавшуюся к переправе у пункта «Красный Октябрь», а экипаж Макогон — Свистуновой ударил по самой переправе и взорвал ее. Другие экипажи сбросили груз бомб на значительные скопления вражеских войск.

В начале марта полк перелетел на новый аэродром — в станицу Пашковскую, неподалеку от Краснодара  Весна 1943 года. Пашковская (аэродром подскока)».

Из воспоминаний летчицы, командира эскадрильи Марины Чечневой:

«Наша работа очень усложнилась. И не только из-за отвратительной погоды. Летать приходилось под сильным заградительным огнем хорошо организованной системы ПВО противника и в сфере действий его истребительной авиации. Нельзя было не учитывать и того обстоятельства, что летали мы в свете прожекторов собственной противовоздушной обороны, над вздернутыми дулами своих орудий. В горячке и суматохе боя — мы-то отлично знали это — всякое могло случиться. Попробуй разберись сразу, что к чему, в той кутерьме, которая творилась в воздухе, когда в небе одновременно действовали десятки своих и чужих самолетов. Не мудрено было попасть и под свой снаряд, тем более ночью.

В районе аэродрома соблюдалась максимальная осторожность, так как к нам частенько заглядывали фашистские самолеты. Поэтому, как правило, мы шли на посадку без бортовых огней, ориентируясь лишь по тщательно замаскированным наземным световым сигналам. Нервы в этой обстановке были напряжены до предела. Выключишь мотор, идешь на посадку, а кругом тьма, сплошная густая тьма, лишь фосфоресцируют в кабине стрелки приборов. Земли не видно, ее приближение угадываешь только тогда, когда в нос начинает бить запах сырости и чернозема.

Но какая под тобой высота? Может, тридцать метров, а может, всего один метр? Еле приметные по курсу посадочные огни только вводят в заблуждение, усиливая впечатление темного провала под плоскостями.

Каждый: мускул у тебя напряжен. Особенно тщательно приходится ловить звуки: страшно услышать поблизости характерный свист воздуха, рассекаемого плоскостями другого У-2. Увидеть его было невозможно, так как бортовых огней мы не зажигали. А вверху, надсадно воя мотором, ходил фашист в ожидании легкой добычи.

Опасность была всюду: над тобой, под тобой, впереди и сзади. Она сжимала со всех сторон, словно тисками. Удивительно ли, что, приземлившись, мы долго приходили в себя. А как только чувствовали, что избавились от нервного перенапряжения и нервная система пришла в норму, тут же опять бросали свою машину в бой, в грохот разрывов, в свистопляску орудийного огня и света. И так каждую ночь. Не всякий даже испытанный, побывавший в переделках летчик выдержит долго подобную нагрузку.

И сейчас, когда все давно отошло в прошлое, я не могу забыть этих ночей. Ох, как они памятны нам! В одну из таких ночей в Ивановской, на аэродроме «подскока», куда мы из Пашковской перелетали перед вечером, полк потерял сразу два экипажа. Это случилось, когда у нас была ночь-максимум — вылеты следовали один за другим до рассвета.

Мы только что приземлились и, сидя в кабине, ждали, когда вооруженцы подвесят под плоскости новые бомбы. Я отдыхала, наслаждаясь тишиной, ни о чем не думая, выключив сознание. Молчание нарушила Ольга Клюева:

— Слышишь, Маринка, кажется, фашист идет в сторону нашего аэродрома.

— Опять! — с досадой вырвалось у меня; — А через несколько минут девочкам садиться.

— Ничего, не привыкать.

— Ты же знаешь, Оля, как трудно при посадке не только нам — летчицам, но и вам — штурманам...

— Очень трудно, Марина. С этим я полностью согласна. А что поделаешь?..

Мы помолчали.

— Маринка! 

— Да.

— О чем ты сейчас думаешь?

— О соленых огурцах.

— Я серьезно.

— И я не шучу. В Москве у соседки знаешь какие огурцы были! Вот бы сейчас попробовать!

— Просись в отпуск. На попутном самолете туда и обратно — быстро.

— Скажешь тоже! А вообще-то, неплохо бы пройтись сейчас по затемненным улицам Москвы, побывать в театре, — мечтательно произнесла я. — Интересно, какая она сейчас, Москва? А ты, Оля, была в Москве?

— Все собиралась съездить, а тут война. Когда училась в институте и в Саратовском аэроклубе, надеялась прилететь в Москву на воздушный парад. Обязательно побываю там после войны. Ты меня в гости пригласишь. Хорошо?

— Хорошо, Олечка. А вот, кажется, и наши «старички» тарахтят.

Где-то далеко-далеко мерно рокотали во мраке моторы У-2. А фашист -все кружил и кружил над аэродромом.

— Готово, Маринка! — донесся из темноты голос Кати Титовой. — Давай на взлет. Желаю прилететь без дыр.

Я только собралась включить зажигание, как воздух потряс сильный взрыв. Это фашист сбросил бомбы недалеко от аэродрома.

А наши «ласточки» ходили над точкой, выжидая, когда можно произвести посадку.

— Титова, к запуску!

— Есть, к запуску!

— Контакт!

— Есть, контакт!

Я нажала сектор газа. Чихнув несколько раз, взревел мотор. Оторвавшись от земли и набрав высоту, легла на боевой курс. Это был последний наш вылет в ту страшную ночь.

Утром мы узнали, что при заходе на посадку в воздухе столкнулись самолеты Полины Макагон — Лиды Свистуновой и Юли Пашковой — Кати Доспановой. 

Из книги Ракобольксой И., Кравцовой Н. Нас называли ночными ведьмами. Так воевал женский 46-й гвардейский полк ночных бомбардировщиков.                                                                                                                                                                                                                  2-е издание, дополненное. - М. Издательство МГУ, 2005

«В апреле 1943 года мы стояли в станице Пашковская, на окраине Краснодара, откуда летали в течение двух месяцев. Там в ночь на 1 апреля произошла трагедия…

Как всегда аэродром был не освещён, самолёты, возвращаясь с боевого задания, подходили в полной темноте и с погашенными огнями АНО (аэронавигационные огни – три лампочки: на правой, левой плоскости и на хвосте: красный, белый и зелёный). На четвёртом развороте самолёт Юли Пашковой и Кати Доспановой столкнулся с самолётом командира эскадрильи Полины Макагон и Лиды Свистуновой. На старте услышали только треск и грохот от падения машин. Они были полностью разбиты. Макагон и Свистунова погибли сразу. Юлю пытались спасти, но 4 апреля она тоже умерла.

Кто-то был виноват в этой катастрофе, отвлёкся, не разглядел силуэт идущей впереди машины. И мы заплатили за это тремя жизнями…»